Неделя в науке: Академия жива и требует денег

В минувшую среду, 18 сентября, закончилась почти трехмесячная эпопея с проектом федерального закона, внесенного в Госдуму РФ правительством, – «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Закон был принят депутатами Госдумы во втором, а пару часов спустя – и в третьем чтении. Осталось дождаться одобрения законопроекта Советом Федерации и визы президента РФ. 

Основные положения законопроекта, по которым теперь придется строить свою деятельность Российской академии наук, таковы. В одно федеральное государственное бюджетное учреждение сливаются собственно Российская академия наук, Российская академия сельскохозяйственных наук и Российская академия медицинских наук. Функции и полномочия учредителя и собственника федерального имущества Российской академии наук от имени Российской Федерации осуществляются правительством Российской Федерации. За РАН законодательно закрепляется отдельная строка в госбюджете и функции главного эксперта крупных народохозяйственных программ. Кроме того, РАН становится ответственной за развитие фундаментальной науки в стране, включая таковые исследования в учреждениях высшего образования. 

Но вся суть реформы, против чего и выступали академики, заключена в ч. 9 ст. 18 закона: «Организации, находившиеся в ведении РАН, РАМН, РАСХН до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, передаются в ведение федерального органа исполнительной власти, специально уполномоченного правительством Российской Федерации на осуществление функций и полномочий собственника федерального имущества, закрепленного за указанными организациями… Данный федеральный орган исполнительной власти осуществляет в порядке, установленном правительством Российской Федерации, функции и полномочия учредителя указанных организаций». 
Если уж совсем огрублять, то академию даже не столько отделили от бюджетного потока, сколько заставили согласовывать и отчитываться о потраченных на фундаментальные исследования средствах перед специальной правительственной структурой.

Академики в большинстве своем расценивают это как вмешательство чиновников в саму суть научных исследований. Об этом можно спорить. Однако представляется, что даже более непредсказуемыми последствиями для академии грозит внезапно всплывшее именно перед третьим чтением дополнение к этой статье закона: «Положения настоящей части не распространяются на Дальневосточное отделение Российской академии наук, Сибирское отделение Российской академии наук и Уральское отделение Российской академии наук». Фактически создается две академии наук – Центральной части и Уральско-Сибирско-Дальневосточной. Ведь они будут действовать в принципиально разных организационно-финансовых и правовых условиях. Это очень мощный рычаг в руках правительства для управления всем академическим сообществом в стране. Одновременно  это очень серьезная проверка всей РАН на социально-политическую зрелость. 

С другой стороны, именно к повышению роли и самостоятельности региональных отделений РАН призывал, например, в своей предвыборной программе кандидат на пост президента РАН весной этого года, нобелевский лауреат Жорес Алферов. Кроме того, исключительные условия для Дальневосточного, Сибирского и Уральского отделений РАН можно рассматривать и как попытку сделать более равномерным распределение научного потенциала на территории России (сегодня до 80% этого потенциала сосредоточено в Москве и Санкт-Петербурге).
В последний момент была отклонена и еще одна чувствительная для академиков поправка в закон. Дело в том, что законопроект устанавливает трехлетний мораторий на выборы новых членов новой РАН. Но еще до внесения правительственного законопроекта в Госдуму РФ 28 июня с.г. РАН объявила об очередных выборах в академию в декабре. Ученые предлагали все-таки дать им перед трехлетними «каникулами» последний раз принять новых членов в свои ряды. Увы, законодатель счел, что исключений из правил не должно быть. Можно только посочувствовать потенциальным кандидатам – чуть-чуть не успели. 

Жизнь, однако, продолжалась. И уже в четверг, 19 сентября, президент РАН Владимир Фортов на заседании правительства РФ выразил обеспокоенность планами правительства сократить финансирование фундаментальной науки в бюджете на 2014–2016 годы. «При росте ВВП 3% в течение 2014–2015 и 2016 годов подраздел «Фундаментальные исследования» сокращается в 2014 году на 7%; в 2015 году растет на 6%, а потом в 2016 году уменьшается до 17%. Это очень тревожные вещи. Эта тенденция не очень веселая», – приводит слова Фортова Интерфакс. 

А кроме того, Владимир Фортов поинтересовался, какого эффекта ожидает правительство от реформы РАН с точки зрения бюджета. «Я хотел бы понять, реформа должна дать прибавок бюджету или, наоборот, потребует затрат», – спросил он на заседании правительства. Вопрос почти риторический. Соответственно и ответ на него министра финансов Антона Силуанова был таким же: «Материальное обеспечение деятельности РАН учтено в бюджете в полном объеме с учетом задач, вытекающих из реформы». «Но когда мы говорим о реформировании академии, то мы ожидаем повышения эффективности тех средств, которые выделяются академии на научные исследования. Тратим денег много, а эффекта тоже хочется побольше», – заметил Силуанов. 
Словом, жизнь по новому закону для академии началась почти без раскачки.